Сборник Азбука и Грамматика Клубной жизни

Азбука и Грамматика Клубной жизни 30 На 40-ой день Поминания Мы встретились с Н. Аншуковой с утра в гостинице «Ар- бат» в кафе. Не буду «описывать» весь разговор. Выделю лишь ключевые моменты этой встречи. К этому времени она полу- чила «грозное» письмо от ещё одного персонажа всего этого действа – Натальи Бернхард (Страховой, в простонародье). О Наталье, её роли во всей цепи развивавшихся событий, её ста- тусе «ЖЕНЫ» или «НЕ ЖЕНЫ» в последнее время было ска- зано ДОСТАТОЧНО. Не время сейчас для суждений и рас- суждений о тех процессах, которые ещё НЕ ЗАКОНЧЕНЫ. Я познакомился первый раз с Натальей в день похорон Николая Викторовича. Она знала «о моём существовании», а когда увидела мой «ПЕРСТЕНЬ» , такой же, как у Н. Левашо- ва, заверила меня в том, что «Всё, о чём я её спросил» (меня интересовали только Компьютер Николая Викторовича, его сохранность, Перстень «нашей ОРГАНИЗАЦИИ» и другие «ЗНАКИ», о которых я знал) – сказала, что «…Всё находится в надёжном месте…» и что «…есть распоряжение Николая, это ВСЁ мне передать…» что она и сделает. После этого мы с ней больше НЕ встречались, но поддерживали постоянную связь, так как она сразу после похорон Н. Левашова скоропостиж- но удалилась за рубеж. Но это иная история, сейчас о другом. Тогда, при нашем разговоре, меня почему-то НЕ насторожил её «хриплый, мягко говоря, «базарный тон общения» с при- менением «лагерного жаргона» (язык общения заключённых, так называемый «блатной жаргон», имевший место приме- нения в колониях, а с 1953–1954 г. и в нашей Стране, после известной амнистии Л. П. Берии). Правда, я был «несколь- ко удивлён» тем оценкам, ко-торые она дала людям, кото- рых я считал «близкими СОРАТНИКАМИ Н. ЛЕВАШОВА»,